Отражения (Трилогия) - Страница 442

442

Лэни водружала на стол поднос, густо заставленный посудой.

— Как сие понимать?

— Поскольку Вы наотрез отказались присутствовать на обеде, я взяла на себя труд принести Вам Вашу порцию.

— Мою порцию? — я сел и внимательнейшим образом сопоставил количество принесённой снеди со своими возможностями по её поглощению. — Здесь хватит на двоих.

— Если Вы не против, я отобедаю с Вами, — попросила волчица.

И что сказать в ответ? Отругать? Выгнать?

— Уверена, что это хорошая идея?

— Вполне. У Вас другое мнение?

— Да. Но оно, по-видимому, тебя не интересует.

— Почему же? Интересует. Но пока Вы им не поделитесь, я не смогу сказать, имеет оно для меня значение или нет, — лиловые глаза смотрят чуть в сторону, не желая казаться требовательными.

— Я считаю, что в твоём... состоянии тебе не следует ко мне приближаться.

— Правда?

— Я могу плохо повлиять на твоих будущих детей.

— И всё же, я останусь, — она без приглашения пододвинула к столу кресло и начала расставлять тарелки.

— Тебя не беспокоит... — всё ещё не верю в происходящее.

— Достаточно того, что благополучие моих детей беспокоит Вас, dou Джерон. Большего участия трудно желать... К тому же, я обожаю пустые беседы. И мы обязательно побеседуем, но позже, потому что если Вы тотчас же не приступите к еде, все старания кухарки пропадут втуне: жаркое потому и называется так, что вкушать его следует в горячем виде!

Обедать в присутствии Лэни стало куда более мучительным испытанием, чем могло бы показаться. Наверное, я потратил больше сил, постоянно думая о том, чтобы не навредить волчице, чем получил вместе с пережёванной и проглоченной пищей. Ой, будет у меня несварение, да ещё какое...

Насытившись, Смотрительница откинулась на спинку кресла и подарила мне долгий взгляд, исполненный непонятного смысла.

Точнее, для неё, наверняка, всё было ясно, как день, а вот я терялся в догадках. Впрочем, вру. Не терялся. Просто сидел и молчал.

— Вы довольны стряпнёй?

— Да. А разве ты ожидала иного?

— Ваши вкусы могли измениться, — предположила Лэни.

— Пожалуй, они остались прежними.

— Во всём?

— В самом главном.

— А что для Вас самое главное?

Хотел бы я знать, дорогуша. Очень хотел бы. Но ты выбрала неподходящую для десерта тему.

— К чему этот разговор, Лайн’А? Ты хочешь что-то выяснить или чего-то добиться?

— Да. Я хочу удовлетворить своё любопытство.

— И в чём же оно заключается?

— Я хочу понять, что заставило Вас поступать так, а не иначе.

— Так? А, ты имеешь в виду нашу встречу летом! Магрит запретила извиняться, но я всё же попрошу у тебя прощения за...

— Не нужно, — мягко, но уверенно возразила волчица.

— Точно?

— Мне не за что Вас прощать. Прощают вину, а Вы не были виноваты.

— Тебе-то откуда знать?

— Со стороны виднее, dou. К тому же я могу смотреть на Вас глазами Вашей сестры, а они гораздо зорче моих.

— Что же ты видишь? И что видит она?

— За dou Магрит говорить не буду, — усмехнулась Лэни. — А за себя... Если угодно, скажу.

— Сделай милость.

— Вы изменились.

— Какая неожиданность! Об этом мне твердит каждый второй! А каждый первый уверяет, что я остался таким же, как и был. Кто из них прав?

— Спросите самого себя, dou, — в ответ на язвительный выпад следует вполне справедливое предложение. — Мнение одного может быть важнее мнений тысяч. Если оно созвучно Вашим мыслям.

— А если у меня нет никаких мыслей?

— Так не бывает.

— О, сколько угодно!

— Может быть, Вы просто не успеваете уделить внимание каждой из них?

Тесное общение с Магрит пошло волчице на пользу, а моё существование осложнило, и весьма. Спросите, чем? Ну, как же! Теперь я имею удовольствие внимать мудрости не одного наставника, а, по меньшей мере, двоих. Удовольствие, правда, сомнительное. Впрочем, полезные вещи всегда утомительны, и более всего ценятся учителя, которые умеют донести смысл урока, не заставляя скучать.

«А мои советы ты не принимаешь в расчёт?...»

Ах, простите! Наставников у меня целых трое. И конечно, ты — первая среди них!

«По степени умудрённости?...» — невинно потупленный взгляд.

По степени близости! И вообще, не мешай: я разговариваю.

«Но послушать-то можно?...»

С каких это пор ты стала спрашивать разрешение?

«С тех самых, как тебе стала доступна возможность разрешать, конечно!...»

Ну-ка, ну-ка, с этого места поподробнее!

«Нет, мой милый, тебя ждёт другая собеседница...» — Мантия снова прячется вне пределов досягаемости, и больше всего её побег похож на щелчок по носу. По моему носу. Что ж, если выбирать не из чего, это может значить, что выбор и не нужен. В данный момент.

— Ты что-то сказала? Прости, я отвлёкся.

— Любопытно, на что?

— Как раз пытался уделить внимание одной мысли... Так о чём мы говорили? О том, что я изменился? И в какую сторону?

Лэни помолчала, подбирая слова.

— Вы стали легче.

— Да? А мне казалось, что напротив, поправился!

— И обзавелись привычкой язвить по поводу и без, — короткий комментарий, в котором нет и следа осуждения. — Я не имела в виду тело.

— Вот как? Разве душа имеет вес?

— Имеет. Но не каждому дано его ощутить. Эта лёгкость... Она тревожит.

— Тревожит тебя или кого-то ещё?

— Неважно. Тревожиться должны прежде всего Вы.

442