Отражения (Трилогия) - Страница 354

354

Не смейся надо мной, пожалуйста!

«Я плачу... Разве ты не слышишь?...»

И верно: похоже на рыдания. Как же мне всё надоело! Вот возьму и скажу сейчас...

— Так почему ты не спешишь домой?

— Из-за Праздника! Тебе-то хорошо: столько раз уже праздновал, а я ещё ни разу не видел, как это происходит у людей.

Как же ты ошибаешься, lohassy ... Первый раз я узнал, что такое «праздновать», уже после своего совершеннолетия. Именно тогда и прочувствовал, что значит «напиться», да ещё дрянным вином... Впрочем, веселья не было. Было недоумение, граничащее с шоком, потому что мой рассудок никак не мог осознать, по какой причине люди вокруг смеются, хлопают друг друга по плечам, нескладно поют и странно двигаются. Наверное, до конца я этого так и не понял. Не понял, ни — как нужно радоваться, ни — чему.

— Смотреть не на что.

— Зачем ты меня обманываешь? — надутые губы.

— Не обманываю. Говорю то, что думаю.

— Но не то, что чувствуешь! — это уже похоже на обвинение. Ты напросился, мальчишка!

— Не то, что чувствую? Хочешь знать, ЧТО я чувствую? Изволь!

И на одно-единственное мгновение я позволяю слегка ослабнуть цепям, в которые сам себя заковал.

Для меня не изменилось ничего: разве что, дневной свет за окном показался чуть серее, чем был. А вот Мэй...

Со сдавленным криком эльф отпрянул в сторону, не удержался на ногах, упал на пол, отполз к стене и, уткнувшись лицом в угол, обхватил себя руками за плечи. Неужели всё настолько страшно? Кто бы мог подумать...

— Мэй... Прости ещё раз. Я не сдержался.

Как будто это можно простить... Нельзя. Лично я возненавидел бы человека, так со мной поступившего. Собственно говоря, и ненавижу. Самого себя. Но ведь это не повод делиться своей ненавистью с окружающими, как вы считаете?

— Мэй... — я встал с кровати и подошёл к испуганно скорчившейся фигурке. — Пожалуйста, не надо... Я неудачно пошутил... Извини.

— Разве это шутка? — голос эльфа дрожит, но не от страха, а от... Он плачет? Уж не надо мной ли?

— Конечно, шутка! Глупая. Грубая. Я не должен был...

— Ты не должен был запирать ЭТО в себе! — по наконец-то отвернувшемуся от стены лицу бегут целые реки слёз.

— Но если бы я не «запирал», как ты говоришь... Страдали бы те, кто находится рядом.

— Предпочитаешь гибнуть один?

— Гибнуть?

— ЭТО сожрёт тебя когда-нибудь, разве ты не понимаешь? — лиловые глаза смотрят с неистовой мольбой. Чего ты добиваешься, lohassy?

— Ну и пусть, — пожимаю плечами. — Я не буду грустить по этому поводу.

— Так не должно быть!

— Почему?

— Потому что... Никто не должен быть один!

Простая истина. Очень простая. Самая первая, которую я понял по-настоящему. И — самая последняя из тех, которые найдут воплощение в моей жизни. Как больно...

— Я не один, Мэй. Со мной всегда...

Обрываю фразу на полуслове, но не потому, что не могу придумать продолжение. Оно известно, однако юному эльфу вовсе не нужно слышать, с кем я провожу каждую из отмеренных мне минут. И — если это будет зависеть от меня — Мэй никогда не узнает, на кого похожа дама, с которой я обвенчан с первой минуты своего существования.

— Кто? — он всё-таки спрашивает.

— Тебе ещё рано об этом знать! — щёлкаю согнутым пальцем по слегка покрасневшему от рыданий носу. — Вот когда вырастешь...

— Ты всё равно не расскажешь, — тихий вздох.

— Почему же? Расскажу. Сначала вырасти! И будь любезен умыться: негоже показывать хозяйкам зарёванное лицо!

Муторно. Настолько муторно на душе, что к завтраку я не стал спускаться. Потом — дождавшись, когда кухня освободится, затолкал в себя пару ломтей ветчины, взял кружку с молоком и почти крадучись вернулся в комнату.

«Никто не должен быть один...» Знаю. Но ко мне это не относится. Я не могу быть с кем-то, потому что... Если даже Мэй, который хорошо знаком с верхним слоем моих чувств, ужаснулся, заглянув чуть поглубже... Кому я могу показать без прикрас то, что находится внутри меня? Если ТАМ вообще что-то есть.

«Опять рефлексируешь?...»

Нельзя?

«Можно... Только — бессмысленно...»

Почему?

«Анализ полезен только в том случае, если может повлечь за собой действия, качественно меняющие ситуацию... А в твоём случае...» — вещает Мантия лекторским тоном.

Можешь не продолжать. Я — гад, точно?

«В какой-то мере все твои родственники — гады... А кровь — не вода...» — глубокомысленное и очень правильное замечание.

Я не это имел в виду! Я поступил дурно.

«Разве?... Не заметила...»

Мне не следовало открывать Мэю даже малую часть...

«Позволь напомнить: эльфы — всего лишь одно из вассальных племён, а сюзерен не должен искать оправданий своим поступкам...»

Я не принимал Клятву. И не давал её. Правда...

«Ты — нет... Твоя сестра — да...»

Она просила не делать им...

«Больно?... Ты и не сделал... Ты возишься с ними, как с беспомощными младенцами, хотя следовало бы взяться за розги и уже давно!...»

Ты так думаешь?

«Ох... Чем на сей раз вызвана твоя тоска?... Опять уверился в том, что мир так же плох, как твои представления о нём?...»

Вовсе нет. Лаймар...

«Что — Лаймар?... Ещё один себялюбивый мерзавец, не более!...» — Мантия слегка злится.

Он не такой уж мерзавец.

«Все люди — мерзавцы... Только некоторые успешно это скрывают даже от самих себя...»

И я — тоже?

«Причисляешь себя к людям?... Смело!...»

Я не об этом! В его поступках нет ничего, заслуживающего смерти. По-настоящему заслуживающего.

354